13.02.2025
Шелудяков

Андрей Шелудяков: Как нам прочитать «Письмена Бога»?

Андрей Шелудяков

Как нам прочитать «Письмена Бога»?

ШелудяковНе секрет, что весь мир лицедействует. Мы играем в пьесах, пьесы играют сами с собой. Фокус в том, что сплошь и рядом мы играем в пьесах с неопределённым концом. А концы выстраиваются как раз из игры этих самых пьес между собой. Пьесы договариваются друг с другом о своих концах. Вот такая конспирология.

Мы играем сразу в разных пьесах и в разных масках, играем в разных пьесах разные роли. Вечером мы развешиваем наши дневные маски над кроватью, и во время наших снов через такие пустующие без нас маски между собой играют уже сами пьесы наших дневных представлений. Вполне логично было бы назвать такое пространство игры пьес, пьесу пьес, пространством представлений или пространством модулей.

Такое пространство модулей обеспечило прорыв по части модулей многообразий Калаби Яу со слов Александра Белавина:  «И замечательный факт заключается в следующем: никто не знает ни одной метрики на нетривиальном многообразии Калаби-Яу. Оказывается, что метрику на пространстве модулей Калаби-Яу вычислить можно и больше того, именно она нам и нужна, потому что в терминах этой метрики пишется лагранжиан полей этой эффективной теории, а вот метрики самого Калаби-Яу мы вычислить не можем, но оказывается, что и не нужно. Это соответствует высказыванию великого украинского философа 18-го века Григория Сковороды о том, что Господь Бог сделал всё сложное ненужным, а всё ненужное сложным. А нужное как раз можно вычислить».

Пойдём дальше. Второе допущение, что пьесы эти играют нам навстречу, на опережение. То есть если мы играем свои роли в прямом времени — из прошлого в будущее, то сами пьесы играют нас из будущего в прошлое. Таким приёмом воспользовался однажды Ричард Фейнман, украв у Уилера идею, что античастица позитрон — это электрон, движущийся вспять во времени. То есть наши пьесы — это тоже такие позитроны по отношению к нам самим.

Все знают о фантазиях Уилера с Фейнманом о запаздывающих из прошлого и опережающих из будущего электромагнитных волнах. Вот они, эти волны, запаздывающая и опережающая, наконец встречаются, и как это себе можно вообразить? Где эти самые «Письмена Бога»?!

Помог эксперимент. Как говорил Владимир Арнольд, математика — это та же физика, ставишь эксперимент, формулируешь гипотезы. Здесь нужно обговорить ещё пару вводных условий. Во-первых, надо вспомнить про монады Арнольда в качестве инструмента точного математического критерия сложности. «Это мои монады, не лейбницевы!» — заявлял сам Арнольд.  Анализируя конечное множество достаточно произвольных объектов, Арнольд ввёл оператор отображения этого множества в себя. Как результат применения такого оператора получается граф с вполне определённой монадной структурой. Граф может быть неодносвязным, но каждая компонента графа состоит из предельного цикла с непрерывно стекающейся на него древовидной структурой. Доказательство — упражнение для первого класса!

Заметим, Арнольдовы монады частично проясняют весьма запутанные отношения философских категорий количества и качества. Количеством здесь являются сами участники коммуникаций, а качеством — те смысловые темы, которые, в принципе, могут возникнуть в таких коммуникациях в своих сложностных интерпретациях. Арнольдовы монады  прекрасно иллюстрируют такие, казалось бы, тонкие материи. Как говорилось на плакате, внезапно развёрнутом в витрине магазина Научно-технической книги на Ленинском проспекте в начале 2000-х: «В мире наиболее важны именно те вещи, которые недоказуемы и вообще маловероятны».

То есть монады Арнольда конструируют смысловые предельные циклы в коммуникациях в их естественном течении времени. Чудеса возникают как раз из неестественного временного течения при столкновении этих самых запаздывающей и опережающей волн. Они-то и ломают привычный строй времени.

Вспомним ещё про эргодическую гипотезу Пуанкаре из статистической механики. Это другая гипотеза, не та, которую доказал Григорий Перельман, а что среднее по времени равно среднему по всему ансамблю. У этой гипотезы много интересных следствий, но мы применим её «в лоб».

Вспомним про гадательную Книгу перемен конфуцианской традиции И-Цзин. Да, те самые столбики гексаграмм с Инями и Янями. Сфабрикуем теперь полуфокусгруппу из шести участников с их индивидуальными столбиками судеб. Напомним, что гексаграммы составлены из двух триграмм, которые толкуются, согласно Юлиану Константиновичу Щуцкому, как внутренний цикл развития — нижняя триграмма, и воплощение достигнутого вовне — верхняя триграмма. Ровно шесть участников взяты для применения к 64-м гексаграммам И-Цзин оператора монады Арнольда на шести бинарных позициях. Конечные последовательности нулей и единиц в монаде Арнольда — это транспонированные гексаграммы, положенные на свой левый бок, тогда движение вверх по гексаграмме будет соответствовать позиционной записи двоичных чисел справа налево.

Эргодическая гипотеза предполагает квадратные матрицы. Конечно, более содержательна квадратная матрица на целую фокусгруппу с уже даблгексаграммами, но нам и полуфокусгруппы хватит с их 64-мя коммуникативными состояниями, в отличие от 4096-ти состояний цельной  фокусгруппы.

Теперь сделаем такой финт. Зарядим нашу батарейку внимания сразу на шесть Яней. И будем монотонно снижать заряд на один Янь каждый раз, как забираемся на следующую полочку шести параллельных гексаграмм в квадратной матрице нашей синхронной полуфокусгруппы.

Самая нижняя строчка из шести нижних полочек шести гексаграмм проецируется всего одним узлом на монаду Арнольда последовательностей из нулей и единиц на шесть позиций. Следующая строчка нашей квадратной матрицы будет содержать уже один нолик — Инь, а это уже шесть узлов на монаде Арнольда, третья строчка снизу — это уже количество сочетаний из шести по два, и так далее.

Здесь важно положение этих узлов на монаде Арнольда по монадному критерию сложности. Сложнее те узлы — последовательности из нулей и единиц, которые попали в бассейн предельного цикла  с большей длиной орбиты, а внутри одного бассейна — сложнее те последовательности, которые оказались выше на дереве.

Пока наша батарейка внимания монотонно разряжается, поэтапная сложность на монаде ведёт себя крайне немонотонно. С крайних сложных позиций в перипетиях, сложность сюжета резко подскакивает в завязке, достигает крайних позиций сложности в катарсисе, и практически симметрично подскакивает в развязке, разрешаясь опять выбросом сложности в финале.

То есть столкновение запаздывающей волны с опережающей приводит к резкому нарушению монотонности течения времени в его эмоциональном восприятии. Более того, такой сложностный сюжет даёт возможность структурирования времени языком, подхватывая замечание Иосифа Бродского о знаменитой фразе Уистана Хью Одена про соотношение языка и времени: «Оден действительно сказал, что время боготворит язык, и ход мыслей, которому это утверждение дало толчок, продолжается по сей день. Ибо «обожествление» — это отношение меньшего к большему. Если время боготворит язык, это значит, что язык больше или старше времени, которое, в свою очередь, старше и больше пространства. Так что, если время, которое вбирает в себя божество, боготворит язык, откуда тогда происходит сам язык? Ибо дар всегда меньше дарителя. И не является ли тогда язык хранилищем времени? И не потому ли время его боготворит? И не является ли песня, стихотворение, и даже сама речь с её цезурами, паузами, спондеями игрой, в которую язык играет, чтобы реструктурировать время?»

И ещё одна «изюминка»: создаётся впечатление, что само такое «драматургическое квантование», по выражению режиссёра Вадима Абдрашитова, именно и обусловлено  выходом в эмоциональную сферу опережающих и запаздывающих волн времени. Спасибо за внимание!

 

 

Loading

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Арифметическая Капча - решите задачу *Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.